В Новой Третьяковке представили документальный фильм Дениса Бродского «Кусочек света художника Марии Утробиной»
За шесть лет приглашённый художник Малого театра оформила как сценограф и автор костюмов более десяти спектаклей, среди которых пушкинская «Метель» и гоголевские «Мёртвые души», «Пётр I» Мережковского, «Женитьба Бальзаминова» и «Женитьба Фигаро», «Собачье сердце» Булгакова.
Всего в копилке художника-постановщика Марии Утробиной более полусотни постановок в крупнейших театрах России и Европы, а также более тридцати фильмов, многие спектакли и фильмы удостоены престижных премий. Мария Петровна - участник российских и международных выставок, фестивалей, мастер-классов и благотворительных программ. С 2006 года преподаёт в Школе-студии МХАТ, в 2019 году была избрана на должность заведующей кафедры технологии художественного оформления спектакля Школы-студии МХАТ.
Фильм, снятый на Киностудии Малого театра, рассказывает об одном дне художника, в котором выпуск спектакля соседствует с читкой новой пьесы, встреча с режиссёром - с примеркой костюмов актёрами, проверкой декораций и реквизита. Зритель вместе с героиней фильма побывает в Комплексе театрально-художественных мастерских Малого театра в Нагатино и в Школе студии МХАТ. Денис Бродский рассказал, что пока фильм снимался, Мария оформила постоянную экспозицию «Пространство автора» в Музее Малого театра, которая ждала своего воплощения 35 лет, а также выставки в Центре толерантности и Литературном музее имени Даля.
Площадка для кинопоказа была выбрана не случайно – Малый театр около ста лет сотрудничает с Третьяковской галереей, недавно в архиве были обнаружены документы, подтверждающие, что в 30-х годах именно Малый шефствовал над галереей. Эта встреча - вторая из цикла задуманных кинопроектов, первую провели 27 марта, приурочив к Всемирному дню театра, на ней показали документальный фильм, посвящённый художественному руководителю Малого театра, н.а. СССР Юрию Соломину, и редкие кадры кинохроники. Презентацию фильма «Кусочек света художника Марии Утробиной» заведующий отделом кинопрограмм Третьяковской галереи, киновед Максим Павлов провёл в формате встречи со зрителями.
Денис Бродский поделился впечатлениями от съёмок: Мария, при невероятно плотном графике работы, создавала такую атмосферу, словно ничем другим, кроме фильма, не занималась на данный момент. Они никуда не спешили, ни разу не слышали, что ограничены во времени. Режиссёр назвал свою героиню «щедрой душой», потому что Мария умела слушать и слышать людей, которые были вокруг неё, а главное - вдохновлять их и заряжать позитивом. Фильм уже есть в соцсетях, и зрители благодарят авторов и героиню за тот свет добра, который дарит картина.
«А я так и понимаю главную миссию по жизни, - сказала Мария, - жить так, чтобы люди вокруг тебя открывали в себе новые ресурсы, развивались и дальше, когда видишь это, понимаешь, что живёшь не зря. Когда мне предложили сняться в фильме, я смутилась, потому что художники личности непубличные, в непонятно каком наряде всегда что-то строим, колотим, а тут надо держать лицо в кадре. Но я приняла предложение, потому что увидела в глазах Дениса и его команды неподдельный интерес к нашей работе и восхищение спектаклями. И я благодарна съёмочной группе, создавшей максимально комфортные условия, я не зажималась перед камерой, не боялась «дядю режиссёра» с операторами и их софитами, всё было естественно. И спасибо Малому театру, который стал для меня домом, за возможность такой работы, у нас удивительный коллектив, в котором работают люди с открытыми сердцами».
- Делает ли Мария эскизы к спектаклям, которые для многих сегодня анахронизм? - таков был первый профессиональный вопрос.
- До сих пор делаю, потому что это живое рисование, и для меня огромное удовольствие соприкоснуться с листом, красками, карандашом, возюкать, пастель растереть, к сожалению, на это остаётся всё меньше времени. Раньше не выпускали такое количество спектаклей, сейчас производственные мощности другого градуса, и, если ты параллельно делаешь несколько постановок, приходится искать компромисс. И порой получается, что какие-то эскизы делаю постфактум: чтобы быстрее запуститься в производство, создаешь их с помощью коллажей… И как только появляется пауза, делаю их в выставочном виде. Графический планшет, конечно, тоже использую.
- Каковы отношения с эскизами и художественной средой у ваших студентов?
- Пока притираемся друг к другу, второй курс, но я им постоянно говорю, что рисовать надо ручками, сопротивляются, но терпят. Считают, наверное, что свободы маловато, но у нас в Школе-студии МХАТ классическое образование, студенты особо не могут вольничать, сказали, что так надо делать, делайте. Я сама так училась, и мой мастер чётко транслировал, что всё надо делать руками. И вот мы шкурили этот макет до умопомрачения, стирая пальцы в кровь, сейчас студенты этому меньше подвержены. Считаю, когда работаешь с материалом руками, это плюс, чувствуешь его всей своей нейронной сетью, и то, что делаешь, становится полностью подчинённым тебе. Макет - это скульптура, отличная от архитектуры, совершенно иное сценическое пространство сценографии, так что я за ручное творчество, надеюсь, в нашем вузе эта традиция будет продолжаться.
- В современном театре исчез главный художник, расскажите, как вообще складываются отношения театров с художниками?
- Главный художник определяет стиль театра, держит его художественный вкус, отслеживает спектакли, а что касается взаимоотношений, тут ничего не меняется. Конечно, художник становится соавтором режиссёра, он может придумать такое решение, которое создаст вектор режиссёрского решения спектакля, так бывает. Не думаю, что что-то глобально изменилось, а что касается главного художника, мне кажется, каждый театр индивидуально решает этот вопрос.
- Вам легко работается в театре, где нет главного художника?
- Мне хорошо работается в Малом театре, не знаю, связано ли это с отсутствием главного художника, но здесь абсолютно доверительное отношение к профессии художника, ты чувствуешь, что делаешь работу, которой помогает весь театр. Бывают, конечно, сложности с производством, когда что-то не успеваем, но в этом случае в Малом садятся за стол переговоров и приходят к компромиссу, не припомню ни одной ситуации, чтобы что-то срывалось.
***
Поскольку среди зрителей были, в основном, студенты, вопросы звучали самые неожиданные: не замахнётся ли Малый театра на постановку по трилогии Алексея Толстого, если да, в каком цвете оформят спектакль, приходят ли сценографические решения во сне, влияет ли на них дождь и снег, и какого цвета Москва, по мнению Марии Утробиной?
Репертуарную политику в Малом театре определяет Юрий Мефодьевич Соломин, напомнила Мария, а цветовая гамма должна «повариться». «Когда вы смотрите фильм, на ваш взгляд, оформленный весёлым художником, - сказал Мария, - уверяю вас, скорее всего, ошибаетесь, потому что никто не знает, какой огромный труд стоит за всем этим. Также и про цветовую гамму, в которой можно выразить образ, никогда не скажешь сразу, а мечты у художника есть всегда. И вот ты мечтаешь о чём-то, и эти мечты варятся внутри тебя, подспудно всё время думаешь о них, а когда вдруг предоставляется случай, «варево» видоизменяется. У меня так было с «Собачьим сердцем», всегда хотела сделать этот спектакль, и не мечтала, что выпадет счастливый билет, а он выпал, но в итоге сценографическое решение было совсем иным.
Стихийные бедствия на решение не влияют, важно то, что ты впитал в себя до этого момента: живопись, пейзажи, фильмы, книги – всё, что касается чувственного восприятия художника, но выстреливают каждый раз неожиданные вещи. Иногда совершенно косвенные, не имеющие прямого отношения к произведению. Значение имеет насмотренность, и я бесконечно благодарна своим родителям, которые на последние деньги, жили мы скромно, покупали альбомы по искусству. Их было много, и каждый день с утра, в течение дня, сидя в стареньком коричневом креслице, я рассматривала в них всё подряд. Картинки ложились прямо на подкорку, прошло много лет, и они выстрелили. Это к вопросу о том, что нужно читать и смотреть много картин.
Менять в Москве ничего не хочу, без меня много любителей, отдадим им на откуп. Вижу Москву, скорее, через призму «цвета живописи настроения», тоже одна из вещей, которые меня питают. Люблю ходить пешком, иногда от метро до метро, и смотреть по сторонам. Делать это необходимо, потому что большую часть времени, когда выпускаем спектакль, проводим в коробке сцены: приходишь-уходишь затемно, и ты обесточиваешься, поэтому так важны эти прогулки».
- Какие картинки вдохновили вас на оформление спектакля «Женитьба Фигаро», спросила я Марию под занавес.
- Альбомы с чертежами барочного театра, но потом спектакль изменился, стал модерновым по внешнему виду, особенно, что касается костюмов… Вообще я люблю смотреть старинные чертежи, мне интересно, что делали художники и архитекторы несколько веков назад, нам, современным авторам, трудно даже представить, как создавались эти ручные чертежи, с акварельными отмывками, какой это огромный труд… Сейчас я так точно не сделаю, а когда начинала, нам давали задание делать подобные копии, на одну уходило два месяца, а наши предшественники, великие мастера, делали всё это гораздо быстрее и точнее… Поэтому для меня история, вот эта подоплека старейших мастеров, большая школа и неизменный источник вдохновения.
Самым «крутым» Мария назвала вопрос про «топовую формулу комбинаций и элементов на сцене». «Её, конечно, нет, - сказала она, - но в том-то и весь интерес, что всякий раз её приходится придумывать заново, а как только она появится, из профессии надо будет уходить».
Нина Катаева
Фото Владимира Коробицына
Свежие комментарии