На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Нина Катаева

302 подписчика

Свежие комментарии

  • Нина Комарова
    Есть книга Вениамина Федченкова "На рубеже двух эпох". В ней он описывает, как Деникин "сдал" армию Врангелю. Деникин...«Если бы я мог ст...
  • Сергей Потемкин
    Пиздуй давай. Или волшебного пенделя ждешь ?Михаил Шемякин: «...
  • Николай Вовк
    «Желая ознаменовать особое Моё благоволение к тем нижним чинам Лейб-гвардии, которые на Отечественной войне оказали с...«Если бы я мог ст...

Не берите в арбитры Всевышнего

Моцарт и Сальери встретились на сцене Вахтанговского театра

Спектакль «Амадей» в сценической версии Сергея Плотова по мотивам одноименной пьесы Питера Шеффера в Вахтанговском театре поставил Анатолий Шульев, выпускник мастерской Римаса Туминаса в Щукинском институте. В Вахтанговском он дебютировал дипломным спектаклем «Король умирает» по пьесе Э. Ионеско, который вошёл в репертуар Новой сцены. В постановке Шульева здесь также идёт «Дурочка» Лопе де Веги и одна из новелл «Стефана Цвейга». «Амадей» уже больше двух месяцев на сцене, и премьерные показы, так случилось, обрамлены громкими событиями: премьера состоялась 8 марта, в день сорокалетия исполнителя роли Моцарта з.а. Виктора Добронравова, а 20 мая отметит 65-летие Сальери – н.а. Алексей Гуськов. Кроме того, 18 апреля Анатолий Шульев, уроженец Владикавказа, как и Евгений Вахтангов, был назначен главным режиссёром Театра имени Вахтангова.

 Моцарт и Сальери – есть ли в истории мировой культуры второй такой умопомрачительный сюжет, какой сама жизнь уготовила деятелям театра и кино, дерзающим разобраться в хитросплетениях взаимоотношений – едва не написала «двух гениев», как пишут многие, но нет – неоспоримый гений один, а второй – вот драма, назовите, как нравится, - профессионал, реформатор, талант, но рядом с Моцартом - нет, не гений. Собственно, Пушкин подскажет, и всего через шесть лет после смерти Сальери, как его правильно называть. Музыку «разъявший», как труп, поверивший «алгеброй гармонию», пушкинский Сальери до поры до времени был счастлив со своей «глухою славой» и не знал зависти, пока на его пути не встретился этот «безумец» Моцарт. А Шеффер, по сценарию которого поставлен и знаменитый фильм Милоша Формана, по его словам, опирался именно на «маленькую трагедию» и на оперу Римского-Корсакова.

Но почему вдруг речь о зависти, разве Пушкин не знал, что положение Сальери, многолетнего придворного капельмейстера, было куда более прочным при венском дворе, чем у Моцарта? Именно ему поручили поставить оперу на открытие «Ла Скалы» после пожара в 1778-ом, он победил в состязании с Моцартом на одноактные оперы о закулисье, устроенном по инициативе императора Иосифа II? А 42 оперы, среди которых «Данаиды» на слуху у музыковедов мира, и почему-то именно с Сальери Бомарше поставил в Париже оперу «Тарар» на своё либретто, несмотря на триумф Моцарта с «Женитьбой Фигаро»? А пять месс, а три ученика-гения - Бетховен, Шуберт, Лист, а бюст в Парижской опере?.. Все эти вопросы вам зададут создатели спектакля «Амадей», и вы, хотите того или нет, окажетесь в роли адвоката одного из двух персонажей?.. Иначе никак, мы знаем, что вечность слишком по-разному обозначила эти имена, и трудно представить, что Сальери всего на пять лет старше Моцарта – Амадей навсегда останется рядом с ним юным гением.  

Проклятьем Сальери стала легенда о том, что он отравил Моцарта, с легкой руки Пушкина она давно превратилась в миф, который преследует Сальери в веках, несмотря на то, что никаких подтверждений коварному деянию не обнаружено. Не существует ничьих свидетельств, кроме слов жены Моцарта Констанции (Екатерина Крамзина) и писем Амадея отцу, в которых он жаловался на «итальянцев», строивших ему козни, не найдена и запись «признания» самого Сальери на смертном одре. А после того, как английский театр представил в Италии пьесу Шеффера, вызвавшую негодование у итальянцев, Миланская консерватория инициировала процесс над Сальери - по обвинению в убийстве Моцарта. И суд, заслушав свидетелей обвинения и защиты - исследователей жизни и творчества Моцарта и Сальери, а также врачей, в мае 1997 года вынес композитору оправдательный приговор. Вахтанговский «Амадей» следует вслед за миланцами.

В спектакль Шульева, идущий в мрачной сценографии Максима Обрезкова, Сальери – с развевающимися седыми кудрями, в стильных одеждах Марии Даниловой врывается с жгущей его претензией – почему бесценный дар отдан «гуляке праздному», а не великому труженику?! В юности Сальери заключил нечто вроде пари с Всевышним, что он будет трудиться в поте лица, и за это будет отмечен Даром, и вот – обманут. «Амадей» призван хотя бы заявить об этом. «Меня интересует тема фатальной несправедливости в природе, – говорит Анатолий Шульев, – когда одного наделяют талантом, а другого нет, история Моцарта и Сальери поднимает много важных вопросов. Каждый рано или поздно спрашивает себя: как стать счастливее, чем наполнить свою жизнь, чтобы она имела смысл, и что останется после тебя. Уверен, что каждый зритель найдет в этом спектакле что-то для себя».

Играть музыканта для Алексея Гуськова не в новинку, недавно в сериале «Седьмая симфония» Александра Котта он дирижировал Оркестром Радиокомитета в блокадном Ленинграде. А впервые сыграл дирижёра в фильме «Концерт» Раду Михайляну (2009), потом снялся в роли Сергея Прокофьева в картине «Прокофьев наш». На сцене Вахтанговского театра на пару с Геннадием Хазановым играет в спектакле Римаса Туминаса «Фальшивая нота». В речах Сальери много разумного, но, «разъяв музыку», теперь он пытается «разъять» всю свою жизнь, и, как оказывается, вся она вертится вокруг Моцарта, которого видим исключительно его глазами.

«Гуляка праздный» - в актёрской версии Виктора Добронравова – появляется в залитом светом дверном проёме, замерев в неком балетном па, вообще этот Моцарт не раз напомнит нам артиста балета и акробата. На первой же репетиции, по словам актёра, был найдет образ рождающейся в Моцарте музыки, она лилась из его души как продолжение кистей его рук, которыми он беспрестанно дирижировал. Музыка мучила его, и потому он не мог ни минуты находиться в спокойном состоянии, ему нужно было двигаться, бегать, прыгать, гримасничать, брать в руки разные предметы, переставлять их, кланяться, приседать, делать едва не кульбиты. Амадей весел и остроумен, любит шутить, в том числе на туалетные темы, как было принято в его времена.

 При дворе, считается, его любят, искренне, разве что, масон барон Ван Свитен (Евгений Косырев), восхищаются его музыкой – говорящая сцена, когда все – и директор Императорского оперного театра Франц Розенберг (з.а.Александр Рыщенков), и королевский гофмейстер Фон Штрек (Валерий Ушаков) во главе с самим императором Иосифом II (Фёдор Воронцов) оказываются коленопреклоненными перед музыкой Моцарта, а, правду сказать, валятся с ног. Сальери-Гуськова этот Амадей склонен считать другом – такова натура этого весельчака, а сам капельмейстер, с всё нарастающей силой, ощущает комплекс вины за то, что в своё время не протянул руку помощи нуждавшемуся Моцарту. У того, как правило, не было ни учеников, ни приличного места. Как знать, возможно, именно этим «друг» Сальери и погубил его. Тот факт, что у Моцарта нет могилы, потрясает и помогает въяве представить жителей Вены конца XVIII века. В спектакле актёры опускают в братскую могилу куклу-марионетку Моцарта.

В финале Амадей в красном камзоле появляется на огромной графитовой скале, где-то совсем рядом с Всевышним… Внизу отчаявшийся вконец Сальери пытается до него допрыгнуть и докричаться, одновременно обращаясь и к зрителям. Он кричит, что только к концу жизни понял, что не тем занимался, пытался «разъять», а надо было просто жить, упиваясь каждой секундой бытия. Каждому дано только то, что дано, большего не будет. И не следует звать в арбитры Всевышнего… Музыка Моцарта, которой, к счастью, много в спектакле, заполняет зал и уносит всех к небесам.

Нина Катаева

Фото Владимира Коробицына

 

Картина дня

наверх